ДРУГИЕ МОМЕНТЫ ТРАГЕДИИ
1. О СЕКРЕТНОСТИ В ДЕЛЕ
Когда я впервые услышал о группе Дятлова, то говорили о какой-то невероятной секретности. Говорили, что со всех поисковиков взяли подписки о неразглашении. Я даже сначала поверил в такую информацию. Однако потом всё стало на свои места, никаких подписок с поисковиков никто не брал. Однако пошла другая информация, по принципу из крайности в крайность. Стали говорить, раз никакой такой секретности поиски не представляли, то никакой секретности в деле вообще не было.
Второй раз подряд секретность дела определяют на основе организации поисков. Но поиски поисками, а уголовное дело, это нечто другое, да и проводилось другими людьми. Для определения секретности дела, конечно, его надо отделить его от поисков. Сейчас это уже многие понимают. Самой простой и надёжный способ узнать были ли какие-то директивы на секретность.
На фото №106 часть обложки наблюдательного производства, по сути второго тома дела, как это написано на архивной обложке этого тома. А на фото №106 и № 108 (ЛД №12 того же тома) видна директива «секретно». Мало того в этом же томе на листе №18 стоит директива «сов. секретно». И не нам решать, что и как засекречивать им надо было в 1959 году. Директива «сов. секретно» поставлена лично прокурором области Н.И. Клиновым на проекте постановления. Который подписали Иванов и Лукин, а Клинов не утвердил и сделал много исправлений. А потому считаю, что том, на котором стоит резолюция «секретно», да ещё с секретным и совсекретным документом не может быть несекретным.
106. Обложка наблюдательного производства.
107. Часть 1-го листа проекта постановления.
107. Часть 12-го листа 2-го тома.
108. Письмо Уракова о возврате дела.
Есть письмо, касающееся 1 тома (основных материалов) на котором стоит просьба Иванова, но по указанию прокурора области хранить в секретном архиве, а некий пакет в с/с производстве. Что за пакет не уточняется, может материалы радиологического исследования, которые Иванов указывает хранить в особом секторе облпрокуратуры (ЛД №369 оборот) а может, и нет. Потому как нет пояснения пакета. Однако и на первом томе тоже есть указания о секретности.
Кроме того в деле есть подписки. Это не касается подписки Левашова на ЛД №371. Она самая обычная по статье 92 (за отказ от дачи показаний, уклонение эксперта) и 95 (за ложные показания данные свидетелем, экспертом, переводчиком). Во всех протоколах в деле есть графа о предупреждении по данным статьям. Даже те манси, которые были неграмотные, свои знаки ставили в этой графе. Правда, в двух протоколах нет подписей о предупреждение по статьям 92, 95. Это ЛД №284 и ЛД №330.
Речь идёт о подписках Масленикова и Ярового по статье 96. Эта статья, как говорят сегодня, за разглашение тайны следствия.
Статья №96 из уголовного кодекса РСФСР 1926 года в редакции от 11.01 1956 года: Оглашение данных предварительного следствия, дознания или ревизионного обследования без разрешения прокурора, следователя или производившего дознание или ревизию должностного лица, - лишение свободы на срок до шести месяцев или штраф до пятисот рублей.
Наказания небольшие, но для партийного руководителя крупного завода и журналиста достаточные, особенно с учётом лишения свободы. После чего и карьера пропадёт. Возможно, до этого фигурировала более серьёзная статья, так как видно, что «96» написано не сразу, а исправлено.
109. Подписка Масленникова.
110. Подписка Ярового.
111. Исправления Клинова (ЛД №18 оборот, том №2).
Ясно, что подписи на подписках подлинные, и что написаны они одной рукой. Второе и без всякой экспертизы прекрасно видно, чего только слово «студентов» стоит. Причём и написаны они в одно время. Ещё момент, подписки приготовлены без присутствия Масленникова и Ярового. Когда пишут что-то подобное, всегда спрашивают инициалы, а у Ярового их нет. Но когда отдавали на подпись, то могли уточнить инициалы. А потому, скорее всего, писал один человек, а на подпись давал уже другой. Количество людей, которые могли приготовить подписки не так велико, а потому считаю, писал Клинов, а на подпись давал Иванов.
Для сравнения почерка выложил исправления в постановлении записанные рукой прокурора области. Они написаны в другое время и возможно в иных условиях, но некоторые сочетания букв выглядят однотипно. Например том, что, ст, 59 и другие.
Подобные подписки берут всегда сразу, тем более, если они были подготовлены заранее для подписей. А потому, тайна следствия и была 14 мая, или сразу после этой даты, раз Клинов вручил подготовленные подписки Иванову, а не распорядился взять с людей подписки. Ну и конечно подписки не могли быть связаны с двухмесячной и более давностью, когда Масленников и Яровой были на поисках на месте происшествия. Кроме того, там немало людей в это время было, а подписки только у двоих.
О майских подключениях Масленникова есть информация только в статье Иванова «Тайна огненных шаров»: Когда уже в мае мы с Е. П. Масленниковым осматривали место происшествия, то обнаружили. Что обнаружили уже выходит за рамки нашей темы. Но скорее всего, и Яровой был вместе с ними, раз тоже в одно время дал подписку. При этом получается, что-то секретное на месте происшествия было уже после поисков. Но и в какие-то другие секретные мероприятия следствия думаю, посторонних для прокуратуры лиц не стали бы привлекать. А здесь получается, могли, значит большого количества прокурорских работников не требовалось, достаточно было одного Иванова. А сторонних людей наверно привлекали для каких-то других работ, да ещё и секретных. Думаю, читатель догадался, что моё предположения связано, прежде всего, с удалением кедра, как самого дерева, та и пня потом.
На счёт секретности есть ещё информация в статье Иванова: От народа были скрыты истинные причины гибели людей, а эти причины знали считанные единицы: бывший первый секретарь обкома А. П. Кириленко, второй секретарь обкома А. Ф. Ештокин, прокурор области Н. И. Клинов и автор этих строк, занимавшиеся расследованием дела. Можно как угодно относиться к этому высказыванию, но опровергающей информации нет. Но вот, что интересно, Иванов говорит, что знал причины гибели, то так и не назвал их. Только одни намёки и прежде всего на некие летающие огненные шары, да ещё и с астронавтами на борту.
Ещё один факт в пользу секретности, и в продолжение темы об Иванове. Это свидетельство Леонида Яковлевича Драпкина (в 1959 году занимавшего пост старшего следователя Свердловской областной прокуратуры) давшего его корреспондентам «Комсомольской правды» Николаю и Наталье Варсеговым. Мне показалось странным, потому что они сами почти ничего не говорили. Делали серьёзный вид и говорили: «С нас взяли подписку». Какую подписку могли взять с Иванова, он сам ведёт дело.
И действительно подписку о неразглашении тайны следствия с Иванова взять не могли. Однако была и другая статья. 581а. Измена родине, т. е. действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу караются — высшей мерой уголовного наказания — расстрелом с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах — лишением свободы на срок десять лет с конфискацией всего имущества.
Это очень серьёзная статья по тому времени, перед этим за такое ещё и статус «врага народа» полагался. Но и в этом случае мог бы быть, если человек нарушил слово, данное в подписке. Да и подписку такую не для прокуратуры давали. Но пока это только неподтверждённые предположения, хотя и не опровергнутые.
А теперь наиболее важный момент. Ни родственники, ни друзья ничего не могли узнать из материалов уголовного дела, кроме вывода о неизвестной губительной стихийной силе. О том, что у некоторых были серьёзные травмы, друзья узнали только в девяностые годы. А вот обычно при несчастных случаях о полученных переломах знают все заинтересованные лица.
Ещё один момент. Олегу Архипову удалось установить, что гистологическое и химическое исследование первых пяти тел действительно проводилось. Об этом сказано в его книгах. И акты экспертиз всегда составляются в двух экземплярах, один остаётся в бюро, а второй передаются заинтересованной организации. Но экземпляры этих исследований из бюро забрали, при этом никакого документа об изъятии им не оставили.
Часто листы дела нумеруются перед его сдачей в архив. Думаю, и здесь было то же самое. А потому изъять из самого дела ненужные документы было намного проще, чем из бюро. А они там должны были быть. Лист дела №101: Для химического и гистологического исследования взята часть внутренних органов, и часть пирамидки височной кости. И такое указано у всех пятерых, а на ЛД №109-110 даже уточняется куда: Которые направлены в лабораторию Областного Бюро Судебно-медицинской экспертизы для исследования.
112. Часть описи документов.
113. Часть листа дела №10.
114. Часть листа дела №209.
Сравнивая подписи на фото №112 и №113 видно, видно, что подпись на них одного и того же человека Иванова. А так как на них текст практически одинаковый, то тоже не представляет труда понять, что текст написан разными людьми. Рукописных текстов Иванова в деле много и все они не совпадают с почерком на фото №112, за исключением одного на фото №114. Однако это единственный протокол Иванова в деле, составленный в облпрокуратуре. На котором Атманаки далее писал уже своей рукой. А потому опись документов в первом томе дела составлена именно тем человеком, чей почерк мы видим на фото №114.
Может это секретарь был (была) может и кто-то другой, не знаю. Но это говорит о том, что опись во время предварительного следствия не велась, а была составлена перед сдачей дела в архив, так как вся она сделана одной рукой и не руководителем следствия. Но и нумерация страниц наверно сделана незадолго до описи. Кто её делал, выяснять не стал, так как большой роли не играет, в Москве, или по прибытию дела из Москвы. Но нумерацию не должны были делать заранее, так как на готовое дело очень хотели посмотреть и в прокуратуре РСФСР и в прокуратуре СССР. Вдруг какой-то документ им не понравится.
Описанное Олегом Архиповым изъятие актов гистологического и химического исследования, скорее всего, проводилось по линии КГБ. Если это были бы прокурорские работники, то в бюро их должны были бы запомнить. Да и ситуация не похожа на ту, которая бывает между сотрудничающими организациями. А госбезопасность тогда и была госбезопасностью, чтобы не подчиняться местным Секретарям КПСС, как подчинялись им другие организации. А потому приказ КГБ мог получить только из Москвы.
Кроме того, следствие всё пыталось объяснить погодными явлениями. В частности везде фигурирует слово замерзание. А в найденном недавно документе Варсеговыми в ЦК КППС есть следующая запись: Непосредственной причиной гибели группы, как доложила комиссия, является большой ураган, в результате которого участники похода потеряли ориентировку на местности и погибли от мороза. Но при этом, ни в одном документе не приводится, ни одного признака урагана. А ведь ураган это серьёзная сила, он бесследно никогда не проходит, так как его разрушительная сила огромна. По крайней мере, много деревьев должно было быть поломанными. Единственное, что доказывать это непросто, так как большинство людей в своей жизни никогда с ураганами не встречались. Но есть таблица Бофорта.
А вывод о потере ориентировки просто полностью лишён какой-либо логики. И звучит примерно так. Человек был найден на дороге из пункта А в пункт Б, значит заблудился идя в пункт Б. То есть полная несуразица получается. Но раз тела найдены на одной прямой, значит никто и не блуждал.
Говоря о погодных условиях, и прежде всего о морозе, не приводится не одной метеосводки. И даже в докладной записке найденной опять же корреспондентами «Комсомольской правды» Натальей и Николаем Варсеговыми, которая имеет уже подпись и печать указано следующее: На исследуемых склонах и по долине постоянно дуют сильные ветры, обычно со скоростью 15-20 м/сек, нередко достигают 35 м/сек и более (по данным метеослужбы). Однако если речь идёт не о порывах ветра, то 35 м/сек и более, это уже ураган. Но проблема в том, что у метеослужб на Урале обычно не получается регистрировать скорость ветра при урагане, ураганы или мимо проходят, или наверно не в то время. Сами же ураганы фиксируются по свидетельствам, по вырванным массивам деревьев, по разрушениям построек. А вот на самих горах Северного Урала никаких метеослужб нет.
Про ураганные ветра в этом месте не знаю ничего, а про сильные штормовые ветра (несколько слабее ураганных) есть сведения. Но и полный штиль наблюдал там не раз. Более короткие наблюдения были летом, а в январе 2016 года штиль в горах держался приличное время, по крайней мере, несколько дней. Была такая погода, когда мороз и дым столбом. Но в СМИ появилась после похода иная информация, не могу сказать, может погода и поменялась, а может, писали по привычке. Например, и на фотографиях с поисков видная погода и с ветром и без него.
Из радиограммы (ЛД №152): Чтобы определить время несчастного случая запросите метеосводку с 30 января по 2 февраля, положение и место трупов свидетельствуют об урагане. Вообще предположение об урагане есть и в других радиограммах. Но есть и резонный ответ на них, тоже из радиограммы (ЛД №151): Почему осталась палатка, вещи, если людей унесло из палатки. Но в любом случае запрос на счёт погодных условий должен был быть, и ответ тоже непременно к ним пришёл. А вот к делу его не приобщили, наверно чем-то не понравился, другого объяснения у меня нет. Правда сейчас столкнулся с одной проблемой, не где не удаётся найти метеосводку по Чердыню. Как правильно заметил Борзенков, накануне трагедии дул сильный юго-западный и западный ветер. А Чердынь от места трагедии находится на юго-западе, и с той стороны метеоданных нет.
Официальных метеоданных в деле нет, однако есть явные искажения погоды в пользу мороза и ветра. Есть запись в дневнике группы от 31 января (ЛД №28): Ветер западный, тёплый, пронзительный, скорость ветра подобна скорости воздуха при подъёме самолёта. Наст, голые места. Об устройстве лабаза даже и думать не приходиться. Нужно выбирать ночлег. Спускаемся на юг – в долину Ауспии. Эта запись в постановлении превращается в следующую (ЛД №384): Однако из-за низкой температуры и сильного ветра они вынуждены были вернуться вниз и остановиться на ночлег. Конечно, сильный ветер при низкой температуре не может быть тёплым. И ещё интересная ситуация, часто ругают дятловцев, что они сделали последнюю остановку не в зоне леса, а накануне спустились в лес, и опять, не слава Богу.
Другой пример из протокола сделанного как бы 6 февраля (ЛД №48 оборот): В первых числах февраля месяца 1959 года в посёлке Вижай были сильные ветры. Ветер поднимал массу снега и наносил сугробы. Хотя осадков практически не было, были на открытых местах заметены дороги. Начальник части связи в Вижае Попов В.А. по сути точно описал признаки низовой метели. И такое явление обычно происходит по нескольку раз за зиму. Но Попов далее написал: Я проживаю в посёлке Вижай с 1951 года, Таких ветров не помню, что были в первых числах февраля 1959 года. При этом не приведено ни одного признака по-настоящему сильных ветров.
Возвращаясь к докладной записке, найденной Варсеговыми, обнаруживаем, что по-прежнему указывается видимость в 3-5 метров, иногда во время поисков. Однако такая видимость там, на открытых участках зимой могла быть только ночью в сильное ненастье. Но ночью никто поисковые работы не проводит. Думаю это попытка объяснить блуждание туристов по склону, которого не было, раз все находились на одной прямой.
И таких попыток искажения погодной действительности немало. А вот реальные признаки погоды почему-то для следствия остаются не замеченными. Чего стоит, например снеговик. Снеговик в лесу и мороз являются взаимоисключающими друг друга признаками. Шары для снеговика хорошо скатываются из мокрого свежевыпавшего снега, которого в мороз не бывает, как не бывает и обильных снегопадов в морозную погоду.
Пускай некоторые моменты выглядят неубедительно, например директива «секретно» часто ставится на наблюдательные производства, но и без этого фактов хватает в пользу секретности.
2. О ВТОРОМ ДЕЛЕ
Часто пришлось слышать о существовании так называемого второго дела, в котором указаны истинные причины гибели группы. Но давайте попробуем разобраться в этом.
Первый момент, который выставляли за признак существования второго дела. Это телеграмма из прокуратуры СССР от 10 июня, в которой просят прислать информацию о принятом решении по делу о гибели студентов лыжников НР 3/2516-59 (ЛД №43 том 2). Именно № 3/2516-59 предполагался, что является номером второго дела. Хотя конечно было бы странно одной и той же организации вести два разных производства по одному и тому же делу.
112. Телеграмма из прокуратуры СССР Клинову от Теребилова.
Но документ с таким номером есть в уголовном деле на ЛД №58, 2 тома. Это письмо из прокуратуры СССР (то есть той же организации) от 11 мая. На телеграмме, конечно, нет исходящего номера, но нечто не мешало поставить его на письмо. И это совпадающий один в один номер 3/2516-59. Есть на письме и входящий номер Свердловской прокуратуры 654 от 16 мая. Значит, корреспонденции в прокуратуре СССР было больше.
113. Письмо из прокуратуры СССР Клинову от Камочкина.
В обоих документах речь идёт о деле с одним и тем же названием, только в письме добавляется цифра 9. На телеграмме (фото 112) отписано Иванову – надо высылать. А 15 июня отправлена уже телеграмма в прокуратуру СССР Теребилову (ЛД №44, 2 том). В ней сказано, что запрашиваемое дело выслано Уракову. Кроме того в деле есть письмо от самого Уракова (фото 108) о возврате дела от 1 июля за исходящим номером 7/6312с. Правда письмо из прокуратуры РСФСР, но Ураков там и работал, да и обе прокуратуры СССР и РСФСР были в Москве. Получается, всё сходится, дело запросили, его выслали, а потом вернули обратно. И вся эта переписка касается одного и того же дела, которое сейчас доступно всем.
114. Ответ в прокуратуру СССР Теребилову от Клинова.
115. Часть обложки 1-го тома.
Теперь разберём ещё раз ситуацию с датой начала дела. Кое-что уже было, поэтому отметим только главные моменты, но кое-что новое разберём подробней. На обложке дела есть записи, нанесённые в разное время, разными чернилами и разными людьми, так как почерка отличаются. В принципе это естественная ситуация, так как нельзя сделать одновременно записи при открытии дела и при его закрытии. Судя по почерку и чернилам, при открытии дела были сделаны надписи «о гибели туристов в районе горы Отортен» и «1959 г». Надпись «6 II» вписана между «начато» и «1959». Дата 6 февраля выглядит весьма странно, так как есть постановление о возбуждении уголовного дела от 26 февраля (ЛД №1).
Однако как выяснил Е.В. Буянов в архивных правилах принято устанавливать дату начала по самому раннему документу. Поэтому, если надпись «6 II» нанесена в архиве, то её происхождение становиться понятным, так как есть документ, датируемый 6 февраля. Но почему-то окончание в архивах не принято устанавливать по позднему документу.
Теперь рассмотрим документ от 6 февраля, это допрос Попова капитаном милиции Чудиновым (ЛД №48 с оборотом). Слово февраля написано буквами, однако случаи когда кто-то указывал предыдущий год или месяц известны. Но если допустить, что документ действительно составлен 6 февраля, надо ответить на важный вопрос. На кого работал Чудинов? Дело в том, что уголовные дела могут возбуждать только строго определённые лица. Такие права и одновременно обязанности были тогда возложены на различные прокуратуры и КГБ. Областная прокуратура и прокуратура Ивделя явно 6 февраля этим делом ещё не занимались, а милиция возбуждать уголовные дела не имела права, но о наличии состава преступления естественно должна была сообщать в прокуратуру. А так у милиции были другие функции, отличные от прокуратуры.
Кому могла понадобиться информация о нахождении в Вижае двух туристических групп во второй половине января, и описание низовой метели в самом Вижае в начале февраля? Причём Попов даже не смог назвать точные даты начала и окончания метели. 6 марта это было бы понятно, а 6 февраля сомнительно. Или, по крайней мере, можно было найти Чудинову человека, который помнил 6 февраля лучше о метели в начале февраля, чем Попов.
Чудинов использовал для протокола бланк МВД. Думаю, это не о чём особо не говорит, так как один раз в деле милицейский бланк использовал сам Иванов (ЛД №94). Кроме того Чудинов провёл ещё 2 допроса в посёлке 100 квартал 7 марта. В это время в тех же числах проводил допросы юрист 1-го класса Кузьминых (зам прокурора Ивделя). Он провёл 1 допрос в посёлке 41 квартал 6 марта и ещё 4 допроса в посёлке Вижай, первый 6 марта, остальные 7 марта.
Чудинов был начальником Полуночного отделения милиции, а значит наверно выехал из Полуночного. Кузминых же наверно выехал из Ивделя. Сейчас они могли бы ехать вместе. Но Олег Архипов выяснил, что в 1959 году дорога из Ивделя до Вижая была несколько в другом месте, и не шла через Полуночное. Эта информация описана и зарисована в книге Архипова. Поэтому, скорее всего каждый из них добирался сам. А потому Кузминых по приезду уже из посёлка 41 квартал, мог дать Чудинову бланки прокуратуры. Поэтому в появлении этих бланков у Чудинова 7 марта ничего удивительного нет.
И ещё, допустим второе, более раннее дело было открыто военной прокуратурой, то тогда оно должно быть открыто ранее, чем 6 февраля, раз сотрудник милиции проводил допрос по заданию военной прокуратуры. И естественно он об этом должен был знать, чьё задание выполняет, как и Попов, но такой информации сейчас нет. Как впрочем, вообще нет информации о каких-то других органах проводивших своё расследование. А то, что часто идёт упоминание о КГБ. Это из-за того, что НКВД была совсем другой организацией, в которую входило много структур, в то числе и госбезопасность, милиция, пожарные, лесники и многие другие. А потому по старым меркам пожарный Чеглаков и лесник Пашин были сотрудниками НКВД, один как пожарный, другой как лесник. Эта информация несколько подробней разбиралась ранее.
Есть, конечно, обоснованные мнения, что в случае развития одной ситуации, подключилась бы одна прокуратура, в случае развития другой ситуации подключилась бы другая прокуратура, а в случае развития третей ситуации подключилась бы КГБ. Другое дело, что эти мнения основываются на ничем не доказанных предположениях. А потому на сегодня они реальной основы не имеют. И в целом надо признать, никаких признаков существования второго дела нет, и никогда не было.
Опять же, если вернуться к предыдущему вопросу о секретности. Если тайна была (а она, скорее всего, была) то не было смысла размножать о ней информацию, так как в этом случае без указания на саму тайну нельзя было объяснить причины гибели. Но даже если она не была, то тогда скрывать было нечего.
Вера во второе дело основывается, прежде всего, на желании, что когда-нибудь сильные люди в государстве сжалятся, рассекретят важные документы, и выложат их «на блюдечке с голубой каёмочкой» где будут указаны все причины гибели группы Дятлова с полным описанием всех событий. Однако таких документов нет, и искать их считаю бесперспективным занятием. Но не подумайте, я не пытаюсь отобрать мечту у людей, желающих узнать правду. А хочу только сказать, что для раскрытия тайны надо потихоньку собирать факты, правда, некоторые из них хорошо спрятаны. Но этим занимаются люди, а потому усилия их должны когда-то привести к раскрытию.